О. Серафим (Роуз) Будущее России и конец мира.

В 19 веке в России были известны многие пророки, среди них даже миряне, как, например, Достоевский, предвидевшие приход революции как результат неверия, житейской суеты и чисто внешнего исполнения обрядов, лишенных горячей и самопожертвованпой веры, которой требует Православие.

Некоторым из них это казалось ужасным бедствием, которое постигло землю Русскую. Например, наблюдая отсутствие истинной веры у многих людей. Епископ Феофан Затворник восклицал: «Через сто лет что останется от нашего Православия?»

Другие считали, что это отсутствие веры выразится в страшной революции, которая в итоге распространится по всему миру. Святой Иоанн Кронштадтский в своей проповеди, произнесенной в 1905 г., сказал: «Россия, если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты, то не будешь уже Россией или Русью Святой. И если не будет покаяния у русского народа — конец мира близок. Бог отнимет благочестивого царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами». (Юбил. сборник, Ютпка, 1958 г.)

И действительно, мы уже и теперь видим мир, частично залитый кровью и подавленный тиранией, начавшейся в России с революции 1917 г. При этом возникает вопрос: есть ли надежда на освобождение, или атеизм поглотит весь мир и приготовит место для царства Антихриста?

Но мы имеем основательные причины сомневаться в том. что будущие события развернутся так просто, уже только потому, что страна, в которой началось владычество коммунизма, переживает в данный момент религиозное возрождение, препятствующее распространению атеизма в мир. А также и потому, что Антихрист, согласно Православным пророчествам, не будет обыкновенным тираном, каким был Сталин, но будет «духовной» личностью, которая скорее будет убеждать людей, чем заставлять их признать себя силой.

Святые мужи России, здравствовавшие в начале революции, сознавали, что по сути это явление апокалиптическое, и знали, что предстоит многолетнее испытание. Но они также предвидели, что будет конец и этому испытанию.

Старец Алексий Зосимовский, находясь в Чудовом монастыре при выборах Патриарха, слышал, как люди плакали, и кто-то громко воскликнул: «Пропала, значит, наша Россия, пропала Русь Святая!» И вдруг громким голосом он спрашивает: «Кто это тут говорит, пропала Россия, что погибла? Нет, нет, она не пропала, не погибла и не погибнет, не пропадет, но надо через великие испытания очиститься от греха русскому народу. Надо молиться, горячо каяться. Россия не пропадет, и не погибла она». («Православная Русь», 1970, 1, стр.9.)
Незадолго до начала революции старец Варнава из Гефсиманского скита предсказал, что Россию ждут тяжелые испытания и что жестокое преследование постигнет Православную веру.

Он говорил: «Преследования против веры будут постоянно увеличиваться. Неслыханное доныне горе и мрак охватят все и вся, и храмы будут закрыты. Но когда уже невмоготу станет терпеть, то тогда наступит освобождение. И настанет время расцвета. Храмы опять начнут воздвигаться. Перед концом будет расцвет». (Частное письмо Н. Китер.)

Иеросхимонах Аристоклий незадолго до своей смерти в августе 1918 года сказал: «Сейчас мы переживаем предантихристово время. А Россия будет спасена. Много будет страдания, много мучения. Вся Россия сделается тюрьмой, и надо много умолять Господа о прощении. Каяться в грехах и бояться творить и малейший грех, и стараться творить добро, хотя бы самое малое. Ведь и крыло мухи имеет вес, а у Бога весы точные. И тогда малейшее на чаше добра перевесит, тогда явит Бог милость Свою над Россией».

За 10 дней до своей кончины он сказал, что конец будет через Китай. Какой-то необычный взрыв будет, и явится чудо Божие. И будет жизнь совсем другая на земле, но не очень долго («Православная Русь», 1969 г., 2, стр. 3).

В 1920 году старец Нектарий Оптинский говорил: «Россия воспрянет и будет материально небогата, но духом богата, и в Оптиной будет еще 7 светильников, 7 столпов». («Оптина Пустынь и ее время», И. Л’1. Кон-цевича, Джорданвилль, ‘1973 г., стр. 538.)
Интересно отметить, что святой Иоанн Кронштадтский также предсказал, что освобождение России придет с Востока (И. К. Сурский, «Отец Иоанн Кронштадтский», Белград, 1924 г., т. 2, стр. 24).

В 1930 году архиепископ Феофан Полтавский суммировал пророчества, полученные им от старцев, способных призирать будущее.

«Вы меня спрашиваете о ближайшем будущем и о грядущих последних временах. Я не говорю об этом от себя, но то, что мне было открыто Старцами. Приход Антихриста приближается и уже очень близок. Время, разделяющее нас от его пришествия, можно измерить годами, самое большее—десятилетиями. Но перед его приходом Россия должна возродиться, хотя и на короткий срок. И Царь там будет, избранный Самим Господом. И будет он человеком горячей веры, глубокого ума и железной воли. Это то, что о нем нам было открыто. И мы будем ждать исполнения этого откровения. Судя по многим знамениям, оно приближается; разве что из-за грехов наших Господь отменит его и изменит Свое обещанное. Согласно свидетельству слова Божия, и это тоже может случиться». («The Orthodox Word», 1969, 5, р. 184.)

Итак, мы видим, что все пророчества этих Богом вдохновленных людей в начале нашего столетия говорят об ожидании восстановления Святой Руси и даже православного Царя незадолго до пришествия Антихриста и конца мира. Но это событие будет носить характер скорее необычно-чудесного, а не обыкновенного исторического события. И в то же время оно будет в какой-то мере зависеть и от самого русского народа, так как Бог здесь действует через свободную волю человека.

Так же, как после покаяния людей Ниневия была помилована, и пророчество Ионы о ее гибели оказалось, таким образом, ложным, так и пророчества о восстановлении России могут оказаться ложными, если русские люди не раскаются.

Блаженной памяти архиепископ Иоанн Максимович долго думал о смысле русской революции и о рассеянии русского народа.

В своем сообщении на Всезарубежном Архиерейском Соборе в Югославии в 1938 году он писал: «Русский народ весь в целом совершил великие грехи, явившиеся причиной настоящих бедствий, а именно клятвопреступление и цареубийство. Общественные и военные вожди отказали в послушании и верности Царю еще до его отречения, вынудив последнее от Царя, не желавшего внутреннего кровопролития, а народ явно и шумно приветствовал совершившееся, нигде громко не выразив свое несогласие с ним.

В грехах цареубийства повинны не один лишь физические исполнители, а весь народ, ликовавший по случаю свержения Царя и допустивший его унижение, арест и ссылку, оставивший его беззащитным в руках преступников, что уже само собой предопределяло конец.

Таким образом, нашедшее на Россию бедствие является прямым последствием тяжелых грехов, и возрождение ее возможно лишь после очищения от них. Однако до сих пор нет настоящего покаяния, до сих пор не осуждены содеянные преступления, а многие активные участники революции продолжают и теперь утверждать, что тогда нельзя было поступить иначе.
Не высказывая прямого осуждения февральской революции, восстания против Помазанника, русские люди продолжают участвовать в грехе, особенно когда отстаивают плоды революции». (Акт Всезарубежного Собора, 1938 г. Югославия.)

Конечно, цареубийство не является единственным грехом, лежащим на совести русских людей. Оно является как бы символом отпавшей от Христа России и истинного Православия — процесса, происходившего в течение 19 и 20 веков, и только теперь, возможно, изменившего свое направление. Интересно отметить тот факт, что в современной России вопрос прославления Царя и Новомучеников связан со снятием проклятия, которое лежало на русской земле со времени их мученичества.

Отец Глеб Якунин, который находится в тяжелом заключении, выразил те же самые идеи, что и владыка Иоанн.

В своем письме к русскому Зарубежью он пишет: «Значение для мировой истории мученической кончины императорской семьи, которую можно сравнить с известными библейскими событиями, заключается в том факте, что Константинопольский период Церкви Христовой кончается, и перед нами раскрывается новая мученическая, апокалиптическая эра. Она началась добровольной жертвой последнего помазанного Православного Императора и его семьи. Трагедия царской семьи легла проклятием на всю русскую землю, являясь символическим прологом длинному пути России к Кресту — смерти 10 миллионов ее сыновей и дочерей. Канонизация Императорских Мучеников будет для России освобождением от греха цареубийства; и в конце концов избавит ее от злых чар». («Pensee Russe», Dec. 6, 1979, 3285, р. 5.)

Конечно, было бы слишком поверхностным заключением сказать, что прославление Новомучеников и Царской Семьи приведет к восстановлению Святой Руси. Но если православные русские люди и в России, и в рассеянии воспримут это событие всем своим сердцем, то оно сможет послужить поводом к раскаянию в грехах, а влияние его на саму Россию и измерить нельзя.

Одно из самых значительных пророчеств о будущем России до революции было известно только немногим оно было настолько смелым, что цензура церковная не разрешила его напечатать. Оно было найдено среди манускриптов Мотовилова, известного своей знаменитой «Беседой с Преподобным Серафимом о стяжении Духа Святого», Это пророчество, которое теперь появилось в печати (за последние десятилетия), касается будущего воскресения преп. Серафима перед самым концом мира.

Вот что преп. Серафим сказал Мотовилову:
«Неоднократно,—пишет Мотовилов,—слышал я из уст великого Угодника Божьего, старца о. Серафима, что он плотью своею в Сарове лежать не будет. И вот, однажды осмелился я спросить его:
— Вы, Батюшка, все говорить изволите, что плотью своею в Сарове лежать не будете. Так, нечто, Вас саровские отдадут?
— Мне, Ваше Боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи так онечестивятся. что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главнейшему догмату веры Христовой и веровать уже не будут, то Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сей привременной жизни и посем воскресить, и воскресение мое будет, аки воскресение семи отроков в пещере Охлонской во дни Феодосия Юнейшего.
Открыв сию великую страшную тайну, великий Старец поведал мне, что по воскресении своем он из Сарова перейдет в Дивеево и там откроет проповедь всемирного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскрешения, соберется народу великое множество со всех концов земли; Дивеево станет Лаврой, Бертьяново—городом, а Арзамас—губернией, И проповедуя в Дивеево покаяние, Батюшка Серафим откроет в нем четверо мощей и, по открытии их, сам между ними ляжег. И тогда вскоре настанет и конец всему».

В одной из других своих бесед с Мотовиловым Преподобный Серафим, говоря о духовном состоянии последних христиан, оставшихся верными Богу перед концом мира, поведал нечто весьма важное для укрепления исповедников Христовых:

«И во дни той великой скорби, о коей сказано, что не спаслась бы никакая плоть, если бы, избранных ради, не сократились оные дни,—в те дни остатку верных предстоит испытать на себе нечто подобное тому, что было испытано некогда Самим Господом, когда Он, на кресте вися, будучи совершенным Богом и совершенным человеком, почувствовал Себя Своим Божеством настолько оставленным, что возопил к Нему: Боже мой? Боже мой! Для чего Ты Меня оставил?

Подобное же оставление человечества Благодатью Божиею должны испытать на себе и последние христиане, но только лишь на самое краткое время, по минованию коего не умедлит вслед явиться Господь во всей славе Своей, и все Святые Ангелы с Ним. И тогда совершится во всей полноте все от века предопределенное в предвечном Совете», («Беседа Прпд. Серафима о цели христианской жизни», Братство Блаж. Германа, Сан-Франциско, 1968, стр. 82.)

Это пророчество, никогда не печатавшееся в России, стало, однако, там известным. Из письма одного священника, напечатанного в первом выпуске журнала «Надежда», в котором он описывает посещение Сарова и Дивеева и говорит о своем убеждении, что Святая Русь еще жива, явствует, что среди живущих там монахинь это пророчество сохранилось.
Одна старая женщина, Евдокия, по Святом Причащении, приложившись к Кресту, стала громким голосом говорить, обращаясь к нему:

«Скоро, скоро здесь, в Дивееве, будут торжества. Теперь не годы и не месяцы, а дни и часы остались до открытия монастыря и явления четырех мощей: Батюшки Преподобного, Первоначальницы Александры, Матушки Марфы и Блаженной Евдокеюшки, замученной и убитой безбожниками… Вот Преподобный и велит мне: скажи ему, никому другому, что скоро, скоро откроются монастырь и мощи. Он велит сказать тебе, чтобы ты обязательно приехал сюда на открытие церкви и мощей». («Надежда», 1977, I, стр. 148.)

Убеждение в том, что Святая Русь еще жива, подтверждается и рядом свидетельств некоторых наблюдателей современной России. Вот что говорит Геннадий Шиманов:

«Святая Русь не исчезла, не закопана; она вечна и победоносна, и это последнее слово принадлежит истории нашего народа… Святая Русь исчезла только с поверхности современной жизни, но она продолжает жить в ее скрытых глубинах, произрастая до того времени, когда будет угодно Богу, и переживая зиму, она опять появится на поверхности и украсит образ земли русской, которую хлестали свирепые и ледяные ураганы и бури». («Наша Страна». Буэнос-Айрес, 1972 г., 22 ноября.)