На гражданской панихиде его вспоминали человек тридцать-сорок. Для каждого время, когда он знал отца Глеба, когда работал или встречался с ним, было самым лучшим, самым чистым временем в его жизни. Но у каждого в жизни был почти один этот кусок, а у отца Глеба — вся жизнь.
Знаменитым по всей России отца Глеба сделало письмо с отцом Николаем Эшлиманом патриарху Алексию I, где они призвали патриарха прекратить церковную доносительную деятельность на всех русских людей, запретить священникам составлять и передавать в КГБ списки тех, кто решил креститься, венчаться или крестить своих детей. Два самых отважных священника в то время в России требовали вернуть православным десять тысяч храмов и тридцать монастырей закрытых Хрущевым
.
К счастью, это уже было не сталинское время, пастырей не расстреляли, но отправили в заштат. Запретили делать главное дело в их жизни — служить в храме, духовно защищая своих прихожан. Но отец Глеб стал инициатором создания общества в защиту прав верующих, которое стало рядом с обществом защиты прав инвалидов, защиты от психиатрических преследований и других, создав одну из важнейших правозащитных организаций. А потом был все же отправлен в лагерь, за отказ сообщить «компетентным органам» от кого получил документы о беседах полковника КГБ Плеханова с будущими патриархами Пименом и Алексием, где оба доносили и друг на друга и на других иерархов.
А потом мы с отцом Глебом были в списке тех десяти человек, которых Андрей Дмитриевич назвал Горбачеву, сказав, что вернется в Москву из Горького только после освобождение лично известных ему политзаключенных. А потом в журнале «Гласность» были напечатаны не только эти письма Плеханова (с анонимным предисловием Зои Крахмальниковой) и разошлись по всему миру и на всех языках, и теперь уже против меня возбуждали уголовное дело за обиженных патриархов, но пока еще время было другое и тогда не удалось. А потов в журнале «Гласность» была напечатана и первая большая поэма отца Глеба — стихи он начал писать в лагерном карцере.
Отец Глеб крестил моего сына. К несчастью, потом отпевал его и каждый год, уже очень старый и больной, двадцать лет приходил в крещенский мороз на погост служить о нем панихиду с теми, кто не могли и не могут забыть убийство Тимоши.
Мне казалось, что делать в Верховном Совете СССР и РФСФР, где 75% депутатов были сотрудниками КГБ, как признавался генерал Иваненко, а отец Глеб воспользовался и этой возможностью, для очищения церкви, для защиты русского народа, добрался в те суматошные месяцы 1991 года до списков иерархов русской церкви и священников — сотрудников КГБ доносивших на своих прихожан. Он на весь мир потребовал от них покаяния, да, собственно, покаяния и всей Московской патриархии за сотрудничество с богоборцами. Отец Глеб не был так уж наивен, как казался, он понимал, что взваливает на свои плечи ношу борьбу с убийцами в КГБ в России, к тому же захвативших власть в стране, непосильную для немолодого и не такого уж здорового человека. Но встречаясь с ним постоянно я никогда не видел даже мельчайших признаков сомнения или неверия в свой выбранный подвижнический путь. Уж требование очищения, требование покаяния, конечно, не могли стерпеть все те, кто получали высшие назначения в русской церкви с визами на Лубянке. Отца Глеба не просто лишили сана, что было глупо, потому что к этому времени он уже ушел в украинскую церковь, но еще отлучили от церкви и даже предали анафеме.
Потом этим людям, даже не очень скрывающим свои погоны под рясами, удалось еще и подавить, присоединить, практически довести до ничтожества до того сопротивлявшуюся русскую зарубежную церковь. Но и здесь отец Глеб, возмущенный, как мог мешавший этому нечестивому слиянию, выбрал путь, который для меня, мирянина, непостижим, которому я не умею дать название и осознать его высший смысл. Как признавались почти все на панихиде, отца Глеба почти забыли в эти последние годы, когда он совершал, может быть, самое важное дело в своей жизни. Это был путь путь, который доступен только святому, только тому чья духовная храбрость не от нашего с вами мира. Отец Глеб основал, как святой в годы римских гонений на христианских мучеников, новую катакомбную, чистую и непорочную в нашем зараженном сверху донизу ложью мире Апостольскую церковь, которая причислила к лику страстотерпцев убитого сотрудниками КГБ отца Александра Меня. Собственно икона отца Александра и была последним подарком мне отца Глеба. Но до этого мы обменялись более старыми иконами. Отца Глеба отпевали с когда-то моей иконой Вознесения, стоявшей у его изголовья. У меня от отца Глеба один из первых списков Казанской Божьей Матери и я верю в то, что с этой победительной иконой, с неотступной помощью отца Глеба мы победим, Россия и русская православная церковь очистятся и правда, за которую ежеминутно боролся и отдал жизнь отец Глеб восторжествуют.
Опубликовано http://grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/pamyati-otca-gleba/
Комментариев нет:
Отправить комментарий